В Петербурге на кухне собственной квартиры повесился 11-летний мальчик, ученик 5 класса одной из школ Кировского района. Следствие выясняет причины суицида. Между тем специалисты убеждены: дети такого возраста просто так из жизни не уходят.

Версий происшедшего несколько, и все они в конечном счете взаимосвязаны. По некоторым оценкам, мальчик очень переживал недавний развод родителей. С началом учебного года к этой трагедии присоединились еще две: якобы некий конфликт в школе (по одному из предположений, мальчик был в классе «белой вороной»), а также проблемы с успеваемостью: ребенку не давался один из предметов, являющийся в школе профилирующим.

Мама нашла ребенка повесившимся на поясе от спортивного костюма на трубе. Как сообщили «Росбалту» в Следственном комитете РФ по Санкт-Петербургу, сейчас по факту проводится доследственная проверка, по результатам которой будет принято процессуальное решение.

Ни для родителей, ни для педагогов страшнее трагедии нет и быть не может. Однако еще чудовищнее тот факт, что мальчику было всего 11 лет. На естественный вопрос — можно ли было предупредить, предусмотреть — эксперты отвечают, что дети такого возраста — самые беззащитные, ранимые и непредсказуемые. Однако они не всегда, но очень часто до последней минуты все-таки пытаются достучаться до взрослых в надежде, что их все-таки услышат.

«Суициды в таком возрасте возможны, именно этот возраст — самый острый, болезненный, — прокомментировала «Росбалту» ситуацию практикующий детский психолог Екатерина Мурашова. — Дети такого возраста еще не могут сопротивляться стрессу так, как бы это сделали подростки 15-16 лет. Ребята старшего возраста могут найти выход из психотравмирующей ситуации в алкоголе, наркотиках, могут уйти в криминальную компанию, условно посылая ко всем чертям мир, который их не понял. Но при этом они остаются жить А в 10 лет у ребенка нет еще асоциальных, но жизнесохраняющих функций. Поэтому, по их пониманию, выход остается один — уйти за край».

По данным ВОЗ, в мире каждые 40 секунд в мире кто-то сводит счеты с жизнью. При этом среди подростков суициды — третья по частоте причина смертей.

Как сообщил «Росбалту» Уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ Павел Астахов, статистика детских суицидов чудовищна: в 2009 году более двух тысяч российских детей добровольно «ушли за край». С начала 2000-х Россия стала одним из лидеров по количеству детских самоубийств. После нас идет Америка — 1800 детских суицидов.
Примечательно, но чаще всего расстаются с жизнью дети из вполне благополучных семей. «Дети улиц», как принято говорить, кончают с собой исключительно редко: у них более высокая планка психологической выносливости в отличие от тихих домашних мальчиков и девочек. Однако между теми, кто играет в смерть, и теми, кто к ней действительно готов, — целая пропасть.

«Мы крайне редко приезжаем на вызовы по поводы суицидальных намерений у подростков, — рассказывает врач-психиатр скорой помощи Олег Дмитриев. — А если приезжаем, то чаще всего это вызовы из интернатов, домов ребенка, специальных школ. Но в 90% дети, высказывающие такие намерения, просто шантажируют взрослых, надеясь добиться чего-либо. А педагоги, не желая брать на себя ответственность, вызывают психиатров: «как бы чего не вышло». Между тем, как показывает практика, в большинстве случаев беседой с врачом дело и ограничивается: доктор выясняет причину, ребенок высказывает свои проблемы и обиды и затем успокаивается. Зачастую достаточно пожалеть, погладить по голове, просто выслушать. А вот доводят дело до задуманного или дети с тяжелыми психиатрическими диагнозами, или дети, на которых навалилось столько проблем, сколько они не способны осилить самостоятельно».

Можно ли предусмотреть, пойдет ли ребенок на крайний шаг? Психолог Екатерина Мурашова рассказывает, как несколько лет назад в Японии 10-летний мальчик выбросился из окна потому, что «умер» его тамогочи. После этого по стране прокатилась волна народных протестов «запретить тамагочи»!

«Но игрушка тут не при чем, она не приводит к смерти. Дело в стрессе, который ребенок не может и не знает, как перенести. Просто у многих — не говорю про всех — детей такого возраста адаптационные механизмы совладания со стрессом невыработаны, — говорит Мурашова. — 10-11-летние дети, не добившись внимания и понимания от взрослых, но еще «не дойдя» до подростковых способов ухода от реальности, могут уйти в агрессию. Все знают про случаи вроде бы необъяснимой агрессивности некоторых детей, которые, пройдя приступ, даже могут не помнить, что с ними было. Недавно мальчик жесточайшим образом избил головой о батарею одноклассника, а потом даже не помнил, что с ним было. Но это у сильных детей. Удел слабых — психосоматизация. Они могут уйти в хроническую болезнь. Отсюда и появляются все астмы, дискенезии и прочие хронические заболевания. Они заболевают и потом уже полностью занимаются своей болезнью, забывая про первопричину».

По мнению экспертов, более 80% детей, добровольно ушедших из жизни или попытавшихся это сделать, психически здоровы.

«Когда ребенок истерит и начинает шантажировать родителей тем, что он пойдет и бросится под машину, если ему не купят или не сделают что-то — это, скорее всего, обычный шантаж, реакция истеричного избалованного ребенка. Особенно если такое поведение наблюдается годами, — говорит Олег Дмитриев. — Хотя прислушаться к словам ребенка и показать его специалисту все равно надо обязательно: только он сможет определить, «блефует» ребенок или у него действительно серьезные намерения. Кроме того, так легче предупредить возможное начало заболевания».

По словам практикующих психологов и психиатров, дети 9-11 лет исключительно редко обращаются за психологической помощью. Даже по телефонам доверия от детей такого возраста звонков не бывает. 14-16-летние обращаются чаще. Может быть, проблема еще и в том, что у нас до сих пор нет единого простого и доступного даже для маленького ребенка телефона психологической помощи.

Оградить ребенка от стресса нельзя, считают специалисты. Вопрос в другом: как ребенок сможет ему сопротивляться и как увидеть, что с ребенком что-то происходит? По словам Мурашовой, некоторых детей можно «ломать стрессом» годами, а они выпрямляются как ни в чем не бывало. А вот другие решаются на крайний шаг. По мнению специалистов, внезапно это происходит крайне редко.

«Я ни разу не встречала случая детского суицида, чтобы заранее это намерение каким-то образом не было озвучено, — говорит Екатерина Мурашова. — Это может звучать или как угроза («ах, так? Пойду и повешусь!»), или как жалоба («зачем рожали, если я такой вас не устраиваю?»). Но все равно — звучит. Молча, «без предупреждения» кончают с собой, как правило, только дети с серьезными заболеваниями (даже не невротики, а дети с неопознанной шизофренией и другими диагнозами «большой психиатрии»).

Конечно, возможны и другие варианты: самобичевание («Я, такой плохой, недостоин жить»), или бегство от наказания. В последние годы, по словам специалистов, все чаще причиной самоубийства становится учеба: результат постоянной долбежки со всех сторон о том, что без образования, без пятерок и дипломов ты — никто. Или наивное, памятное, пожалуй, каждому со времен Марка Твена желание как бы со стороны посмотреть, «как они там поплачут теперь без меня».

Однако дети, увы, не понимают, что оттуда уже не посмотришь.